Какие краски! Какие песни! Какие слова!
У южных ворот царило оживление, коего не бывало вот уже лет пять: с соседних улиц, заслышав гул голосов, стекались любопытные прохожие, стражники, обычно отсиживающиеся в стороне и с ленцой потягивающие вкусный эль,  замерли на своих постах с деланно хмурым видом, то и дело отвечая на вопросы мимо проходящих да прикрикивая на особо взволновавшихся. Что именно происходило, сказать мог каждый, но не всякому повезло увидеть редчайшее для Рузелии событие собственными глазами.
Обычный, казалось бы, день. На небе ясном солнце яркое блестит, изредка проносится ветерок, пригибающий траву сухую. У самых створок ворот повозка стоит, ее хозяин недалече дела свои заканчивает, разговаривая с кем-то попутно. Спешат куда-то задумчивые люди с равнодушными лицами, печальный нищий тщетно просит подать милостыню. Как вдруг…
Над трактом взвилась пыль, послышался топот и ржание коней. Удар хлыста, крик – некто, приближающийся к городу, весьма торопился завершить свой путь. Часть прохожих останавливалась и, прищурившись, тщетно пыталась угадать, кому принадлежат маленькие темные фигурки на горизонте.
- Ба! Трюкачи! – удивленный возглас был похож на бомбу замедленного действия. Кто-то недоверчиво хмыкнул, кто-то, в тот момент отвлекшийся и не услышавший  сие весьма смелое предположение, переспросил о его содержании. А некая личность, чье имя не донесла до нас история, вдруг приободрилась и, по всей видимости, решив, что слова в каких-либо подтверждениях не нуждаются, принялась громогласно объявлять о скором приезде необычных гостей. Сие, разумеется, не могло не привлечь внимания, ведь для небольшого городка, известного лишь мирным нравом населяющих его жителей, всякое событие было ярким и даже знаменательным. А уж весть о прибытии цирковой труппы, которая наверняка будет давать интереснейшее представление, и вовсе должна была разнестись по городу подобно пожару.
- Трюкачи! Как же! Станут они заезжать сюда! – отнюдь не все, однако, разделяли медленно и постепенно, но всё же охватывающего горожан энтузиазма. Упомянутый нами ранее торгаша с плутовской улыбкой, столь присущей люду его склада, наблюдал за происходящим высокомерно и презрительно. Очевидно, он искренне верил в исключительную монотонность местной жизни, коей, по его мнению, не могло грозить ничего в принципе. Торговец хотел добавить еще несколько слов, но никто более его не замечал. Да и кто станет обращать внимание на старого прохвоста, когда пред взором разворачивается такое зрелище!
К городу легко скакала бравая кавалькада, за ней, довольно поскрипывая, неспешно и как-то торжественно двигалась цепочка ярких, непривычных глазу повозок, из окошек которых то и дело выглядывали любопытные лица.
- Дорогу, дорогу! – кричали всадники, глядя на скопление народа у ворот. Голоса их, заметно отличающиеся от привычных слуху горожан, были строгими, но радушными. В глазах играли веселые искры – видно, долгий путь утомил странников, жаждущих крыши над головой.
Людская волна отхлынула, но ненамного. Появившееся свободное место тотчас же заняла вышеупомянутая группа всадников, с нетерпением поглядывающие в сторону отставших повозок. Однако и они, обладающие гораздо меньшей скоростью, нежели кони, вот-вот должны были подоспеть.
Люд между тем прибывал и прибывал. Уж и на близлежащих улочках едва ли можно было протолкнуться, чему, несомненно, радовались местные трактирщики, за определенную плату предоставляющие горожанам места на чердаках, имеющих окна. И, нужно  сказать, всякий, у кого при себе имелась требуемая сумма, не поленился отдать и десяток серебряников за возможность лицезреть необычных гостей.
То, по словам одного лица, было час назад. Теперь же…
Народу меньше не становилось, но более и не прибывало. Казалось, весь город пришел к воротам, чтобы не пропустить любопытного зрелища. Его, однако, всё не было: уставшие путники, до сих пор мучимые сыплющимися со всех сторон вопросами, изъявили желание отдохнуть и только потом давать представление. Проблема заключалась лишь в том, что никто не пускал их дальше ближайших от ворот домов. Даже всадники, поначалу решившиеся угрожать, не испугали горожан, в ответ с ярым упорством продолживших наседать на бедняг. Потому пришлось бросить попытки прорваться и не спеша, по очереди и кусочкам травить байки, отточенные языком и памятью до самых мелочей.
Не сказать, что какой-либо вельможа или, к примеру, купец выделялись из толпы. Интерес скорее предоставлял мальчонка, то и дело вызывающий раздражение народа тем, что отвлекал от беседы с гостями. Мальчишка этот, по видимости, относился к тем бойким и расторопным личностям, что некоим образом успевали всегда и везде; как правило – а наш герой не был исключением – они обладали неприметной внешностью и ценной информацией, об источниках которой обычно умалчивали.
В данный момент худощавый, среднего роста мальчик лет девяти активно работал локтями. Глаза его горели нетерпением и наивным детским любопытством. Видимо, ему весьма хотелось попасть в определенное место, в сторону которого он постоянно смотрел; чудным было лишь то, что оно находилось где-то за скоплением люда, на пустынной улочке. Но именно там, согласно его чутью на приключения и престранной мелочи, виданной тройку-другую минут назад, происходило нечто не менее интересное.
- Мама, мама! – но одному идти туда нельзя. Мальчонка, которого звали Эйр, неожиданно остановился и принялся настойчиво дергать за руку одну горожанку, чем-то похожей на него по внешности. – Мам, пойдем! Я…
- Ты смог поговорить с гостями? – обеспокоенно спросила женщина, с лаской взглянувшая на сына.
- Нет, лучше! Я знаю, как с ними можно встретиться! Я видел, - с этими словами он, по-прежнему держа мать за руку, повел ее через толпу, - как одна повозка смогла проехать на улицы! Давай пойдем за ней, и, может, мы встретимся с кем-нибудь из артистов!
Стоило пару раз свернуть за соседние дома, как создалось впечатление, что наши герои попали в другой мир. Пейзаж, написанный главным образом серыми и приятными глазу бежевыми красками, разительно отличался от виденного недавно. Из-за тесно жмущихся друг к другу обшарпанных домиков здесь царил полумрак; вокруг было безлюдно, шум веселья доносился словно издалека. Ничто не цепляло взгляд любопытного зрителя, и только, пожалуй, едва ли заметные тени у перекрестка в конце улицы несколько выбивались из общей картины.
Выполненная в темно-зеленых тонах карета была запряжена парой добротных вороных коней. Именно они, терпеливо ожидающие приказания трогаться с места, и отбрасывали тусклые тени. Кучер, время от времени оглядывающийся, внимательно слушал человека, стоящего близ кареты. На нем был того же цвета, что и карета, плащ с вышитой белой розой посередине.
- Ах! – увидев всё это, изумленно воскликнула женщина и в удивлении отступила на шаг. Ее возглас не ускользнул от внимания мужчины в плаще, замолчавшего и тотчас же резко развернувшегося на сто восемьдесят градусов. К счастью или нет, но мать ничегошеньки не понимающего Эйра успела прижать его к себе и скрыться за близстоящим домом.
Похоже, таинственный человек, рассмотреть лицо которого возможности не предоставлялось, решил, что крик ему всего лишь показался. По крайней мере, так можно было рассудить потому, что никто к случайным свидетелям этой, несомненно, важной сцены не приблизился.
Матушка негромко сказала мальчонку:
- Уходи отсюда, здесь тебе не место. Не жди меня, я немного задержусь, - она выглядела крайне взволнованной и встревоженной. Ее сын испуганно кивнул и, оглядываясь каждые несколько шагов, побежал к воротам. Не стоило, правда, сомневаться, что он в скором времени вернется обратно, дабы подслушать и подсмотреть происходящее.
Женщина между тем неуверенно вышла из-за угла, собираясь пойти в сторону кареты. Судя по ее несколько успокоившемуся взгляду, выражающему большие надежды и скрытое удивление, она узнала либо карету, либо знак в виде белой розы, либо того человека в плаще. Вероятно, она хотела переговорить с ним, но…
Улица была пуста.
Вдруг за спиной раздался негромкий уверенный голос, от которого мать мальчишки вздрогнула:
- И что же привело вас, Регнетта, в такую глушь?
- Осмелюсь задать тот же вопрос вам, - женщина повернулась к собеседнику, оказавшемуся той загадочной фигурой, кою она искала минуту назад, – вам и принцессе, которая, я так понимаю, находится в карете.
Мужчина ответил не сразу.
- Думаю, ответ очевиден: мы скрываемся, - отрицать последнюю фразу, отличающуюся особой дерзостью, он не собирался, - точно так же, как и вы. Псы Марка бдят и рыщут повсюду; в последний раз они едва ли не схватили нас в Ильмирии.
- Ильмирии? Далековато отсюда, нужно сказать… - задумчиво протянула Регнетта. – Значится, ваш рассказ, который я немедленно хочу услышать, будет долгим.
- Определенно, вы правы, - человек в плаще оглянулся по сторонам, проверяя, нет ли кого поблизости, - Нет ли здесь тихого местечка, где мы могли бы переговорить? – прибавил он, понизив голос.
- Я знаю одно. Будьте спокойны, Фланц, сегодня весь город будет находится у ворот или около того, - бросив эту фразу, Регнетта, в облике которой во время разговора появилось нечто величественное и обыкновенным горожанкам совсем не свойственное, неспешно пересекла улочку и поманила пальцем своего спутника. Тот последовал за ней без лишних слов.